«ИЛЬЯ МУРОМЕЦ»

   С августа 1913 года на Русско-Балтийском вагонном заводе началась постройка прототипа нового четырехмоторного тяжелого аэроплана, которого назвали в честь русского былинного богатыря — «Илья Муромец». (Это имя стало символом небесного покровительства и защиты российских авиаторов. — Авт.) В его строительстве наряду с Игорем Ивановичем Сикорским принял участие известный впоследствии конструктор Н. Н. Поликарпов. Прототип за № 107 был построен к декабрю 1913 года и уже 10 числа совершил свой первый полет. Он вызвал состояние шока за рубежом и произвел настоящую сенсацию в прессе после перелета из Петербурга в Киев с промежуточной посадкой в Орше для дозаправки бензином и маслом.

   Самолет-богатырь по своим летным качествам и конструкции не имел себе равных в мире: побил все планетарные рекорды грузоподъемности и дальности полета. «Илья Муромец» имел размах верхнего крыла — более 30 метров, площадь несущих поверхностей — 182 квадратных метра, длину фюзеляжа — 17 метров. Этот аэроплан был настолько устойчив в полете, что пилоты могли ходить по крыльям и фюзеляжу. Четыре двигателя отечественного или французского производства позволяли развивать скорость до 100 километров в час. «Илья Муромец» брал на борт до 400 кг бомб — в десять раз больше, чем другие самолеты того времени.

   12 мая 1914 года Главное военнотехническое управление заключило контракт с заводом на постройку еще 10 аэропланов этого типа. Но одно дело мирные рекорды. Военному ведомству предстояло приспособить биплан к ведению боевых действий. В июле вводится штат «Команды для аэроплана типа «Илья Муромец», состоявшей из 4 офицеров, 1 военного чиновника и 40 нижних чинов, а в августе машина принимается на вооружение русской армии. С началом Первой мировой войны ей сразу же нашлась боевая работа.

   Самолет-гигант не сразу стал признанным родоначальником тяжелых многомоторных бомбардировщиков. Испытания, проведенные в августе 1914 года, до отправки на фронт, были признаны неудовлетворительными. Идея конструктора вооружить корабль 37-мм пушкой для борьбы с германскими дирижаблями — «Цеппелинами» встретила впоследствии отказ. В результате уникальную машину оставили беззащитной и лишь в 1915 году на «Муромцах» стали устанавливать по 3–4 пулемета «Льюис» с обоймами на 40 патронов. В начале войны он оказался единственным типом военного аэроплана, оснащенным стрелковым вооружением. В ходе боевых действий арсенал биплана-гиганта усовершенствовался настолько, что обеспечивал круговой, сферический обстрел истребителей противника, откуда бы они ни атаковали. Один такой корабль приравнивался к полевому отряду и придавался штабам армий и фронтов. Новинка на то время — ранцевый парашют Котельникова — в 1914 году использовался лишь для снаряжения летчиков, летавших на тяжелых самолетах «Илья Муромец». Уже в августе и сентябре первые две боеготовые машины вылетели в Белосток на Северо-Западный фронт. Однако Ставка и штаб Северо-Западного фронта не рассматривали аэропланы Сикорского пригодными для военных операций. К тому же во многих авиационных кругах они рассматривались как «неспособные оторваться от земли». И лишь после первых удачных боевых вылетов «Муромцев» в феврале 1915 года в Ставке определились с его дальнейшим предназначением. После оснащения новыми прицелами, бомбодержателями для специальных бомбовых кассет и бомбосбрасывателями машины превратились в тяжелые бомбардировщики с весьма высокими летно-тактическими данными.

   Весной 1915 года австрийцы и немцы начали наступление против русской третьей армии под командованием генерала Леша. Два «Муромца», «ИМ-Киевский» и «ИМ»-III, прибыли в район боевых действий на Западный фронт. Благодаря полетам «Больших Сикорских» штаб получил ясную и детальную картину вражеских действий не только на линии фронта, но и глубоко в тылу. Корреспондент одной из газет сообщал, что захват 15 000 военнослужащих войск противника неподалеку от Люблина стал возможным благодаря работе «Муромцев». Корабли Сикорского также бомбили вражеские позиции в тыловых районах, сбрасывая бомбы на железнодорожные станции, поезда с военными припасами, склады и транспорт. Германские летчики опасались нападать на сильно вооруженные машины и называли их «ежами». Обозленный враг, которому нечем было перехватить бомбардировщик, предпринял даже воздушный налет на базу эскадры, который не принес особых результатов.

   19 июля 1915 года экипаж решил снять с самолета несколько пулеметов, чтобы увеличить бомбовую загрузку. Во время этой миссии три немецких истребителя типа «Бранденбург» атаковали «ИМ-Киевский» над городом Шебржешин. Во время воздушного боя в биплан-гигант попало 60 пуль, которые пробили топливные и масляные баки, радиаторы и разбили стекла в кабине. Два двигателя на одной стороне вышли из строя. Командир корабля капитан Иосиф Башко получил ранения в голову и ногу. Тем не менее ему удалось направить воздушный корабль в сторону русских окопов и произвести мягкую посадку на взлетную полосу 24-й авиационной эскадрильи. Два оставшихся в рабочем состоянии двигателя остановились над самым аэродромом. Это была первая посадка самолета с неработающими двигателями. До тех пор это считалось невозможным или, как минимум, чрезвычайно опасным делом. В деревне Городище пилоту была оказана первая медицинская помощь. Телеграмма с описанием воздушного боя была послана Николаю II. Вскоре «ИМ-Киевский» вернулся на основную базу, которая находилась в городе Лида. «ИМ»-III один продолжал нести свою боевую службу на Западном фронте до осени 1915 года, совершая полеты для поддержки русской третьей армии. Под командованием штабс-капитана Озерецкого воздушное судно выполнило много миссий глубоко во вражеский тыл.

   Вражеское наступление на Северо-Западном фронте в июле 1915 года вынудило эскадру совершить несколько перебазирований: из Яблонне в Белосток, а затем в Лиду. До войны здесь была база авиационных и воздухоплавательных подразделений. На аэродроме прежде базировался дирижабль «Астра», имелись огромный каменный ангар, мастерские и бараки, которыми эскадра могла воспользоваться. В то время ЭВК состояла из десяти «Муромцев». Восемь кораблей прилетели в Лиду, где три из них были поставлены в ангар, а остальные в палатки. Отсюда первенцы мирового тяжелого самолетостроения улетали на боевые задания в тыл противника, бомбили цели на территории Восточной Пруссии, атаковали Кенигсберг. В августе 1915 года, после падения Ковенской, Новогеоргиевской и Брест-Литовской крепостей и оставления Вильно, «Муромцам» пришлось перебазироваться из Лиды в Псков. В начале августа на аэродроме Лида был проведен эксперимент с максимальной бомбовой нагрузкой. С высоты в 500 метров командиром «Ильи Муромца»-II штабскапитаном Панкратьевым было произведено опытное бомбометание макета бомбы весом в 25 пудов, начиненного песком. Симпатичный гостинчик на дальней границе летного поля с грохотом на целую сажень ушел в землю, образовав при этом внушительную воронку. Фотографии впечатляющих результатов эксперимента начальник эскадры генерал Шидловский лично отвез в Ставку.

   Здесь же непродолжительное время работала своя летная школа, в которой обучение проходили ученики, отобранные из состава самой эскадры. Были приняты четыре так называемых стажера, но вскоре пришлось прекратить занятия, так как снова предстояла эвакуация.

   14 августа 1915 года корабли поодиночке стали покидать гостеприимный аэродром в Лиде. Состоялся перелет в несколько сот километров, который пришлось проводить в трудных погодных условиях. Однако некоторые подразделения еще оставались в Лиде: штаб, часть персонала, команды по обслуживанию оборудования. С огромным трудом были переведены поврежденные и неспособные к полету «Муромцы» из Лиды вместе с 75-мм зенитной батареей. В условиях отступления город стал перегруженным транспортным центром. Железнодорожная станция была заполнена войсками, которые направлялись на Северный фронт, поездами, загруженными артиллерийскими снарядами, стратегическими запасами и пожитками беженцев из Брест-Литовска, Варшавы и Островца. Переброска эскадренного оборудования была сильно ускорена женщинами-рабочими, которые построили железнодорожную ветку от аэродрома до станции Лида.

   После отступления русской армии из Брест-Литовска «ИМ»-III перелетел в Слуцк, откуда продолжал бомбить вражеские позиции в Картуз-Березе, Скобелевском лагере, Барановичах и близлежащие железнодорожные станции. Почти каждый полет сопровождался сильнейшим зенитным огнем, и корабль возвращался с повреждениями. Боевой вклад «ИМ»-III столь высоко был оценен руководством армии, что начальник штаба генерал-майор Романовский выразил такие чувства: «Дайте мне всего лишь трех «Муромцев» и заберите все легкие самолеты, и я буду доволен». По рекомендации штаба третьей армии офицеры корабля были награждены орденами Святого Георгия IV степени и Георгиевским оружием. 2 ноября 1915 года случилось непредвиденное. «ИМ»-III разбился южнее Барановичей неподалеку от Прилук. Во время этого вылета, в ходе бомбежки Барановичей, «ИМ»-III попал под сильный вражеский огонь. «Большой Сикорский» сбросил восемь бомб, поразив железнодорожную станцию. По всей видимости, в этот момент рядом с воздушным судном разорвался немецкий зенитный снаряд, повредив тяги элеронов. Озерецкий не смог удержать судно под контролем. «ИМ»-III резко спикировал и ударился о землю. На борту корабля кроме командира находился экипаж из трех человек: заместитель командира лейтенант М. П. Спасов, член Государственной думы полковник Звягинцев и механик унтер-офицер Фогт. Чудом уцелел только лейтенант Спасов, получив при этом много ранений и переломов. Вследствие этой катастрофы был уничтожен один из лучших воздушных кораблей эскадры.
   К 1916 году личный состав эскадры насчитывал 1350 человек и около трех десятков самолетов. Было сформировано пять авиаотрядов. По существу эскадра представляла собой зародыш нового рода ВВС — тяжелую бомбардировочную авиацию. Летом 1916 года эскадра своими действиями поддержала знаменитый Брусиловский прорыв. 15 июля 10 самолетов сбросили на станцию Барановичи 55 авиабомб. Налет был проведен днем. В результате удачного попадания на армейских складах противника возник пожар. 
   В это же время на Западном фронте с большим успехом выполнял свои обязанности 3-й отряд «Муромцев» штабс-капитана И. С. Башко, который был сформирован в составе: воздушного корабля «Киевский» — под командованием Башко, «ИМ»-XV — штабс-капитана Клембовского, «ИМ»-XVI — поручика Макшеева и «ИМ»-XVIII — штабс-капитана Демичева-Иванова. Для базирования отряда было выбрано местечко Станьково в 45 км к югу от Минска. Аэродром прикрывала зенитная артиллерийская батарея. Ее трехдюймовые орудия были установлены на специальных деревянных станках, позволявших без труда поднимать стволы почти вертикально. В течение июля и августа корабли, выполняя задания штаба армии, производили разведку в глубине расположения противника до 150 км, а также наносили бомбовые удары по различным объектам.

   В это время русские войска в строжайшей секретности планировали наступление против немцев в северном секторе Западного фронта. Для отвлечения внимания противника разведотдел штаба фронта решил использовать авиацию в качестве демонстрации силы в районе Сморгони и Крево. В авиационную группу включили 3-й боевой отряд, двенадцать «Вуазенов» и два отряда истребителей «Моран». Вылет намечался на 12 сентября 1916 года. Целью воздушного налета был штаб 89-й немецкой дивизии, а также артсклады и аэродром в районе местечка Боруны. В семь утра с аэродрома у местечка Мясота, что в 15 км от Молодечно, стартовали большие корабли Сикорского. Впервые легкая и тяжелая авиация должны были действовать совместно. Однако в планировании этого уникального рейда были допущены ошибки ввиду новизны тактики. Истребители, имея недостаточную дальность полета, не могли прикрывать тяжелые самолеты в тылу противника. «Муромцы» обладали сильным оборонительным огнем, но во время этой совместной операции рассеялись и летели поодиночке. На подлете корабли попали под сильный огонь зенитной артиллерии, с двух заходов сбросили 78 бомб весом до 100 пудов и повернули обратно. Аппарат Макшеева отстал от строя из-за неполадок и на цель выходил самостоятельно. До двенадцати часов ждали экипаж Макшеева. Поиск «Муромца» также не дал результатов. Попытка организовать вылет смешанной группы тяжелых и легких самолетов общей численностью шестнадцать машин закончилась неудачей.

   Текст перехваченной немецкой радиограммы описывал эти события: «Наконец-то нам удалось сбить огромный русский четырехмоторный самолет, хотя ценой гибели трех истребителей». Место катастрофы — Богданов, восточнее Лиды. Через несколько дней в один из полков, находившихся на передовых позициях, была подброшена немецкая газета. Издание поместило снимок могилы, над которой стоит крест с надписью: «Здесь похоронены четыре русских летчика, сбитых в воздушном бою 25.09.1916 (старый стиль)». У подножия креста поставлены обгоревшее колесо от «Муромца» и радиатор мотора «Сенбим». В газете было написано: «25/9 в воздушном бою с нашими истребителями был сбит и сгорел в воздухе большой русский аппарат Сикорского. Погибших храбрых авиаторов похоронили в общей могиле с воинскими почестями». Посмертно офицеры экипажа — поручики Д. Д. Макшеев, М. А. Рахмин, Ф. Гаибов и кадет О. С. Карпов были награждены орденом Святого Георгия IV степени.

Авиаконструктор Игорь Сикорский приезжал на фронт в район Молодечно, чтобы учесть трагический опыт «Муромца»-XVI и модернизировать бомбардировщик. После гибели Макшеева корабли отряда продолжали боевые вылеты вдоль всего фронта, отыскивали немецкие аэродромы разведывательной авиации и наносили им большие потери. Воздушные бои происходили почти в каждом полете, но немцы не решались открыто приближаться к аппаратам Сикорского. 5 ноября 1916 года корабль Башко после успешной бомбардировки немецкого аэродрома в районе Сморгони был атакован пятью истребителями. Три неприятельские машины русские летчики повредили, а сами благополучно приземлились на своем аэродроме. До самого 1917 года немецкие истребители не пытались атаковать корабли Сикорского. Недаром полковник германского генерального штаба фон Бек в то время писал: «Немцы имеют полное основание бояться гигантских аэропланов Сикорского, управляемых отчаянно смелыми русскими авиаторами, как достойных противников…».

   Архивные документы свидетельствуют об активной боевой работе 3-го отряда вплоть до марта 1917 года. Эскадра осуществляла фотографирование позиций противника, наносила удары по объектам в районе Кореличей, Барановичей, Крево.

   В составе эскадры в небе Беларуси воевали командиры тяжелых воздушных кораблей «Илья Муромец» — И. Башко, В. Алехнович, А. Шаров, Н. Кокорин. Специального упоминания заслуживает наш земляк, уроженец Гродненщины, Авенир Маркович Костенчик.

   26 апреля 1916 года тяжелый «ИМ»-X, пилотируемый поручиком, вылетал на бомбардировку важного железнодорожного узла, станцию Даудзевас, на одном из участков Рижско-Двинского фронта. Экипаж произвел удачную бомбардировку объекта (сбросил 13 бомб), но в результате обстрела самолета командир корабля и еще два члена экипажа были ранены, самолет получил около 70 пробоин, но машину удалось благополучно посадить на аэродром. За отвагу и доблесть летчик получил орден Святого Георгия IV степени.

   С началом наступления германских войск зимой 1918 года авиаторы Западного фронта предпринимали огромные усилия по спасению техники и имущества. В 3-м боевом отряде эскадры в Станьково находилось четыре корабля: «Киевский», «ИМ»-XI, «ИМ»-XIII и «ИМ»-XV. (Основная база ЭВК к тому времени находилась в Виннице. — Авт.) Несмотря на распад отряда, воздушные корабли и другое оборудование находились под охраной и в хорошем состоянии. Солдаты не разрешали офицерам покинуть часть и держали их под постоянным наблюдением. Эта ситуация продолжалась до февраля — марта 1918 года, когда немцы появились в 40 км от базы «Муромцев». Солдатский комитет потребовал от командира полковника Иосифа Башко помочь разрешить ситуацию, которая угрожала им германским пленом. В феврале штабс-капитан Г. В. Грек улетел в Киев, прапорщик А. В. Насонов сел в Борисове, где сжег свой корабль при приближении противника.

   9/22 февраля принял старт «Киевский», на борту которого находились полковник И. Башко, капитан В. Моисеенко, мотористы Ф. Грошев и И. Григорьев. Через 2 часа 20 минут полета авиаторы посадили летательный аппарат в Бобруйске, который был занят частями 1-го Польского корпуса генерала Довбор-Мусницкого. После чего российский экипаж был арестован легионерами.

   Трое поляков (ротмистр П. Скуратович, подпоручик Е. Тромщинский и техник И. Выржиковский) вместе с полковником Башко без ведома начальника авиации в ночь на 23 мая взлетели с аэродрома в сторону Москвы. Это был первый в истории авиации побег из плена с использованием летательного аппарата. Через несколько дней спасенный «Илья Муромец» пополнил авиационный парк Красного Воздушного Флота.

   Наступление польских войск, захват Минска, Вильно, Слуцка и других белорусских земель вынудило главное командование Красной Армии создать штаб Воздушного флота Западного фронта и в его составе объединить разрозненные авиационные силы. К концу 1919 года все наличные «Большие Сикорские» были сведены в дивизион тяжелых самолетов.

   В мае 1920 года 1-й бойотряд (с февраля 1920 года стали наносить по обеим сторонам рулей направления арабские цифры крупного размера, отмечающие номера боевых кораблей в составе трех «Муромцев». 1-й бойкорабль красного военлета А. С. Еременко, 2-й бойкорабль красного военлета А. К. Туманского и 3-й бойкорабль красного военлета Ф. Г. Шкудова. — Авт.) получил назначение в город Новозыбков, на Западный фронт. В июне корабли были собраны и перелетом добрались до Могилева. Затем, 8 июля из Могилева три самолета вылетели в Белыничи.

   Утром 9 июля 1920 года три «Муромца» отправились по заданию 16-й армии в полет на бомбометание, фотографирование и разведку района железнодорожной линии Гродзянка — Талька — Завишки. Корабль Туманского, не дождавшись истребителей, бомбардировал Бобруйск. Вечером того же дня военлет вновь совершил боевой вылет. В трехчасовом полете было сброшено 11 пудов бомб и 1 пуд воззваний. «Разбомбили станции Осиповичи, Верейцы, пути, эшелоны и местечки обеих станций; обстреляны из пулемета обе станции, местечки, пути, стоящие и проходящие эшелоны и обозы…» Под бомбы Туманского в Бобруйске и Осиповичах попали части отступающей 6-й пехотной дивизии белополяков.

   Этими двумя боевыми полетами закончилось использование кораблей на Западном фронте. «Муромцы» отправились перелетом в Минск. На станции Жодино были разбиты 1-й и 2-й бойкорабли. Вместе с тем самолет-гигант сыграл определенную роль в создании и развитии отечественной авиации, тактики ее применения. Несмотря на все усилия западных конструкторов, они так и не смогли создать самолет, способный на равных конкурировать с «былинным богатырем», именем которого был назван русский воздушный корабль.

   В этом году исполнилось 96 лет с начала Первой мировой войны, в которой погибли или стали беженцами более двух миллионов наших соотечественников. В белорусской земле покоится прах сотен тысяч воинов разных национальностей и вероисповеданий. Буквально по крупицам восстанавливают память о тех событиях военнослужащие 52-го специализированного батальона. Системную работу по поиску и учету захоронений этого периода они ведут с 2003 года. За это время наладили сотрудничество с коллегами из России, Украины, Австрии, Германии, Венгрии, Польши и Чехии. По итогам поездки рабочей группы белорусского военного ведомства в 2006 году в Российский государственный военно-исторический архив были установлены имена семи с половиной тысяч солдат и офицеров русской армии, павших на белорусской земле в годы Первой мировой войны. В настоящее время имеется информация о 247 захоронениях этого периода, причем 81 из них учтено. За последние годы армейские поисковики на территории Беларуси обнаружили и перезахоронили останки 4142 воинов, павших за Отечество.

   К 100-летию Первой мировой войны по всей Европе вырастут новые памятники. К этой дате готовятся и в Беларуси. В настоящее время за счет средств Союзного государства создается военный мемориал в честь героев и жертв кровопролития в белорусском городе Сморгони. По накалу боев и количеству потерь этот населенный пункт нисколько не уступает французскому Вердену. 810 дней Сморгонь была неприступной крепостью для противника. Стойкость русских солдат не сломили даже газовые атаки. Завершается строительство братского военного мемориального кладбища на месте бывшего Сторожевского рынка в городе Минске. В конце апреля 2009 года в центре агрогородка Боруны Ошмянского района, рядом со школой, появился памятник, первый на постсоветском пространстве именной монумент, посвященный подвигу конкретных участников Первой мировой войны. На огромном гранитном валуне — барельефы русских летчиков тяжелого корабля «Ильи Муромца». Поручики Дмитрий Макшеев, Митрофан Рахмин, Фаррух-ага Гаибов и кадет Олег Карпов погибли в воздушном бою, отражая атаку четырех немецких истребителей, три из которых сбили. Воздав долг храбрым и достойным, немцы похоронили героический экипаж на своем воинском кладбище со всеми почестями.

   Говорят, на древнеегипетских надгробных памятниках часто встречается изречение: «Упоминание имен погибших равнозначно их воскрешению». Их имена становятся клятвенным знаком, и память о них живет в веках. Сохранение своего прошлого — залог духовного развития будущих поколений. В Беларуси этой истине следуют не на словах, а на деле.

Полковник запаса Владимир ЛАВРЕНЮК

Источник: Журнал «Армия» №6 2010 год