КОРОЛЕВА ПЯТОГО ОКЕАНА

В далеком уже июле 1938 года ее имя не сходило с первых полос советских газет, а «Советская Белоруссия» 5 июля буквально «выстрелила»: «Мы гордимся своей землячкой!» Сегодня трудно сказать, кто и когда из белорусок повторит и превзойдет достижения Дарьи Домрачевой. А вот мировой рекорд, установленный Верой Ломако, не побит до сих пор...

К сожалению, ее имени нет в наших энциклопедиях. Даже в огромной увесистой «Военной энциклопедии», изданной в 2010 году! Это очень огорчает, потому как кавалер ордена Ленина майор Вера Федоровна Ломако не только трехкратный мировой рекордсмен, она одна из первых женщин летчиков–истребителей в мире! А среди наших соотечественниц — первая! В довесок к этому активный участник освобождения Белоруссии от фашистских оккупантов, кавалер боевых орденов.

Увы, не взорвались восторженной памятью экраны телевизоров и страницы газет Беларуси и 2 июля 2013 года, в день 75–летнего юбилея ее мирового рекорда, не вспомнили о ней и 25 декабря минувшего года — в день 100–летия со дня рождения...

Истребитель по имени Вера

Вера Ломако росла крепкой девчонкой с особым характером: местным пацанам за попытки «пошутить» не раз доставалось на орехи. После окончания железнодорожной семилетки Вера буквально огорошила родителей выбором места работы: формовщицей литейного цеха на «Гомсельмаше»!

На заводе была мощная комсомольская организация, которая не раз участвовала в сборе средств на постройку самолетов. Воздушный флот Страны Советов только вставал на ноги и был крайне малочисленным. В ответ на призыв большевиков принять личное участие в строительстве авиации откликнулись тысячи белорусов. На собранные деньги в небо один за другим поднимались именные самолеты: «Советская Беларусь», «Рабкор», «Беларуская гаспадарка»... Но одно дело — дать возможность летать другим, другое — подняться в небо самому! А почему нет? Вера Ломако решила попробовать. Гомель не был в те годы богат авиацией. Здесь не было даже аэроклуба. Самолеты прилетали лишь по большим праздникам, а ближайшая авиационная часть — 8–я авиабригада в Зябровке. Это Веру нисколько не смущало. Она стучалась во все двери, но везде — снисходительные улыбки и недоумение: девчонка и в авиацию? Причем не в абы какую, а в военную! Во время очередного штурма группы военных пилотов ей в шутку посоветовали обратиться к наркому Ворошилову! А Вера не смутилась, взяла да и написала письмо самому Клименту Ефремовичу. И попала, что называется, в яблочко: в нужное время и в нужное место! В Наркомате по военным и морским делам как раз рассматривался вопрос о допуске девушек к обучению в военных авиашколах. В качестве эксперимента решили набрать первую группу. С положительным ответом не от кого–нибудь, а от наркома Ворошилова Вера как на крыльях мчалась в Ленинград, на улицу Красного Курсанта, 21, в альма–матер военных летчиков 30–х годов — Военно–теоретическую школу Красного Воздушного Флота. Здесь в ноябре 1930 года началась ее служба в военной авиации.

Позже, пользуясь славой «крестницы Ворошилова», Вера буквально задавила начальство авиашколы просьбами направить ее по окончании учебы в истребительную авиачасть: не лежит ее сердце к тихоходным самолетам–разведчикам, на которых ее учили летать, и все тут! Начальник училища вроде бы сдался и пошел навстречу, но, как оказалось, схитрил: Ломако получила назначение в 402–ю истребительную авиабригаду Белорусского военного округа, но в ее составе тоже имелся отдельный разведывательный отряд на тех же Р–1... Но об этом Вера узнала только в Брянске, где тогда базировалась авиабригада...

Каково же было ее разочарование! Успокаивало одно: брянская бригада — лучшая истребительная авиачасть ВВС, здесь проходят войсковые испытания все новейшие истребители, поступающие на вооружение. Часто в бригаде бывает сам нарком Ворошилов. А вдруг ей еще раз улыбнется удача?

А пока ей предстояло освоить двухместный самолет–разведчик Р–5. Появление «авиатриссы» восприняли в бригаде, мягко говоря, с нескрываемым удивлением. Но это самое удивление и неизбежные в мужском авиационном коллективе подначки очень скоро улетучились и сменились искренним уважением. Здоровьем и силушкой бог «авиатриссу» не обделил: пилотировала она самолет круто, по–мужски. Второй член экипажа, летчик–наблюдатель, хоть и представлял сильный пол, но то ли не выдержал перегрузок, то ли от страха, но факт — запросился в другой экипаж! Младший летчик Вера Ломако ходила по аэродрому с высоко поднятой головой — победителем! А в свободное от полетов время упорно изучала истребители И–3 и И–5, которыми была вооружена авиабригада.

На ее призывы о помощи в изучении новой матчасти откликнулся летчик–истребитель, командир звена Петр Башмаков. Дело закончилось ЗАГСом: Вера и Петр стали мужем и женой. И докладом Башмакова командованию о готовности Ломако к первому самостоятельному вылету на истребителе И–3. За успех ручался головой: если бы сомневался, женой рисковать бы не стал.

* * *

Вспыхнувшая в Испании гражданская война не обошлась без советских летчиков. Официально СССР в ней не участвовал, поэтому сталинских соколов, для посторонних, отправляли не на войну, а в «специальную командировку» — для «изучения новой техники».

Рвались в Испанию и девчата, но, к глубокому огорчению, их рапорты оставались без положительного решения. Подруга Ломако Полина Осипенко, пользуясь поддержкой своих московских друзей, попыталась атаковать штаб ВВС. Во время очередного «набега» столкнулась в приемной начальника ВВС РККА Якова Алксниса с руководителем Центрального конструкторского бюро морского самолетостроения Георгием Бериевым (Бериашвили), создателем морского ближнего разведчика МБР–2.

В те годы весь мир бредил межконтинентальными перелетами, рекордами высоты и дальности. Но среди гидросамолетов, подобных МБР–2, рекордсменов было мало.

Советский Союз тоже вступил в Международную авиационную федерацию (ФАИ), и с 1936 года там стали регистрироваться и рекорды советских летчиков.

Полина за словом в карман не лезла и с ходу выпалила: а не сгонять ли за рекордом на МБР–2? Уговаривать Георгия Михайловича долго не пришлось: ударили по рукам, и с личного благословения Сталина началась азартная подготовка к рекордному полету. Начать решили с побития рекорда высоты, который принадлежал итальянской летчице Негронэ. Надо сказать, что в те годы газеты буквально пестрили фотографиями летчиц–рекордсменок: американок, француженок, англичанок... Прекрасная половина человечества отважно штурмовала небо, как сегодня она штурмует подиумы рекламных агентств и конкурсов красоты.

Для рекордного полета взяли серийный военный МБР–2, сняли вооружение, спецоборудование, словом, все лишнее, превратив его в цивильный МП–1бис.

22 мая 1937 года Полина Осипенко забралась на невероятную для одномоторных гидросамолетов высоту — 8.864 метра! Это был новый женский мировой рекорд, который более чем на 3.000 м (!) превысил достижение Негронэ. 25 мая Осипенко установила еще два мировых рекорда высоты в полете с грузом 500 кг и 1.000 кг. А в планах был еще и рекорд дальности полета, но для этого нужен полный экипаж, в одиночку здесь не справиться.

«Мы покоряем пространство и время...»

В марте 1938–го Полину Осипенко вызвали в Москву, следом пришла телеграмма — за Верой Ломако. По решению партии и правительства формировался женский экипаж для сверхдальнего рекордного полета на гидросамолете. Пилотом утвердили старшего лейтенанта Полину Денисовну Осипенко, вторым пилотом–бортмехаником по рекомендации Осипенко — старшего лейтенанта Веру Федоровну Ломако, штурманом–радистом — лейтенанта Марину Михайловну Раскову.

 

Вера Ломако	Полина Осипенко	Марина Раскова

На подготовку дали всего три месяца. В июне они должны были стартовать на морском ближнем разведчике МБР–2(МП–1бис) с Черного моря и, пересекая страну с юга на север, достичь Белого.

Прокладкой маршрута рекордного полета занималась Марина Раскова, параллельно изучавшая радионавигацию и радиодело. Дело в том, что на морском гидросамолете над сушей на такое расстояние еще никто не летал. Это был огромный риск, ведь в случае отказа двигателя, а он у «амбарчика» только один, о вынужденной посадке не приходилось и думать: катастрофа неизбежна! Каскадеры без страховки!

 

Словно три богатыря, ст. л-т Осипенко, ст. л-т Ломако, л-т Раскова, перед вылетом.

Но нашим пилотам к экстриму было не привыкать. Разве не чувствовал себя камикадзе Валерий Чкалов во время полета над Северным полюсом на одномоторном самолете? Был ли у него хотя бы призрачный шанс на спасение в случае отказа мотора? Слава богу, обошлось...

Если с местом старта было все понятно — Севастопольская бухта, то гидродром приводнения в районе Архангельска послали выбирать Веру Ломако. Был соблазн остановиться на озере Бабье, но по размеру и расположению больше подошло Холмовское — в 15 км от Архангельска. Во время этой командировки ее постоянно тревожила мысль о Петре: как он там, в Испании? Беспокоилась Вера не зря. 13 мая в ожесточенном воздушном бою над Теруэлем Башмаков был ранен в ногу.

25 мая 1938 года руководство ВВС решило провести генеральную репетицию женского экипажа в полете по замкнутому маршруту: Севастополь — Евпатория — Очаков — Севастополь. За 9 часов 32 минуты летчицы успешно одолели дистанцию 1.749 км 213 м. Это был мировой рекорд! Первый рекорд для Веры Ломако!

Успешно — это в докладе для начальства, а то, что они едва не погибли, девчата скрыли. В полете закончилось топливо в основных баках, а переключить кран от дополнительных Вера не успела. Двигатель остановился и «амбарчик» посыпался вниз. Восстановить подачу бензина и запустить движок ей удалось у самой земли...

Основной старт назначили на 27 июня. Подъем в час ночи. Неприятная процедура надевания тяжеленного мехового пальто–реглана, унтов, мехового шлема и огромных перчаток... А в Крыму — разгар лета! Жарища! Но, как известно температура воздуха понижается в среднем на 0,5оС при подъеме на каждые 100 метров. При желании можете подсчитать, какая Сибирь ожидала девушек в продуваемом всеми ветрами «амбарчике» на высоте 4.500 метров. Почему именно на этой? Капризный движок изволил именно на ней чувствовать себя наиболее комфортно и испытывать наименьший аппетит к топливу. А человек — ему не привыкать, потерпит...

На берегу в темноте — оркестр, лозунги, командующий Черноморским флотом и другие важные провожающие лица. Но гидросамолет — это особенный летательный аппарат, его взлет зависит от многих составляющих: высоты волны, направления ветра, температуры воздуха... Словом, взлететь не удалось. То же самое повторилось на следующий день, затем еще... Гидросамолет–рекордсмен, отчаянно завывая двигателем, раз за разом носился по заливу, но... упорно не взлетал! Экипаж Коккинаки и Бряндинского, оставив за спиной 7.580 км, уже благополучно приземлился у Владивостока, а наши девчата все еще продолжали барахтаться в Севастопольской бухте.

Не выдержал командующий ЧФ флагман флота 2–го ранга Иван Юмашев: «А ну их, этих девок, с их рекордом!» И в субботу, 2 июля, на очередные проводы не поехал. Словно обидевшись, «амбарчик» собрал–таки в кулак все свои 750 лошадиных сил, поднатужился и... поднялся в воздух! Светящийся в сумерках фосфорными стрелками циферблат бортового «будильника» зафиксировал: 4 часа 36 минут. Перегруженный топливом самолет медленно, с трудом набрал две тысячи метров. В 4 часа 58 минут штурман–радист Раскова доложила в штаб перелета: «Под нами Евпатория». В Севастополе царило радостное возбуждение, в Москву понесся первый восторженный рапорт: «Наши — в воздухе!» Кремль, уставший ждать, принял это сообщение с облегчением.

В 5 часов 50 минут экипаж достиг Скадовска и попрощался с Черным морем — впереди его ждал полет над сушей. Наконец–то поднялись до высоты 4.500 м и заняли свой эшелон полета. С погодой пока везло: небольшая дымка, местами облачность, ветер попутный, позволявший экономить бензин. В 5 часов 57 минут прошли над Херсоном, еще через час 23 минуты полета под ними в утреннем тумане просыпающийся город Богуслав.

В 7 часов 44 минуты в эфире прозвучал очередной бодрый доклад Расковой: «Киев. Летим на высоте 4.650 метров, путевая скорость 225 км в час. Все благополучно. Состояние экипажа хорошее». На самом деле все было совсем не благополучно. В районе Киева их ждали мощный грозовой фронт и черная, беспросветная облачность. Для самолета нет ничего страшнее! Восходящие и нисходящие потоки бросают его по небу как щепку, не выдержав перегрузок и жуткой болтанки, он просто рассыпается на части! Помню свое потрясение, когда в руки попал архивный документ, где говорилось, что только за один день в июле 1942 года наша дальняя авиация потеряла 10 бомбардировщиков Ил–4, попавших в грозовой фронт! Пять из них развалились в воздухе, остальные совершили аварийные посадки. Так то железные, двухмоторные Ил–4!

Их деревянный «амбарчик» трещал, скрипел, отчаянно, словно мотылек, метался по черному небу, но... летел! Что довелось испытать самим девчатам, остается только догадываться!

Больше всего доставалось Вере Ломако. Она не только подменяла в полете у баранки штурвала (он у гидросамолета круглый, как руль автомобиля) Полину Осипенко, у которой от перегрузок уставали руки (автопилота и гидроусилителей и в помине не было — на все про все только трос и цепная передача!), но и в качестве бортмеханика следила за расходом бензина и масла, для чего постоянно «путешествовала» по фюзеляжу в хвост самолета. Для нее крупной, рослой да еще одетой в тяжелый меховой «комбез» ползать по «трюму» воздушного «крейсера» было очень нелегко. Во время очередного сеанса жуткой болтанки она сильно ударилась о край бензобака и в кровь рассекла правую бровь. В рану попали масло и бензин и она потом очень долго не заживала. Радиосвязи между членами экипажа не было, рев двигателя заглушал любые попытки говорить, поэтому общались они между собой записками!

В 8 часов 35 минут экипаж достиг Речицы. Чтобы подбодрить Веру, Марина предложила ей написать письмо–послание родным — в Гомель, которое она как штурман–профессионал прицельно сбросит на ближайшую железнодорожную станцию на дороге, ведущей в город на Соже.

Полет над Белоруссией проходил без особых приключений. Остались позади Орша, Витебск. Очередной сеанс связи с экипажем состоялся в районе Торопца. Небо вновь затянуло облачностью. Летят вслепую.

В 11 часов 45 минут вышли к озеру Ильмень. Впереди Новгород, надо снижаться, там ждут спортивные комиссары, которые должны зафиксировать их пролет над городом. При пробивании облачности самолет начинает обледеневать, хлипкие крылышки «амбарчика» трещат под тяжестью льда... но все обошлось. Прошли точно над Новгородским кремлем и снова, набрав высоту, нырнули в облака.

 

Посадка легендарного "амбарчика" - гидросамолета МП-1бис (МБР-2) на воду Холмовского озера 2 июля 1938 года

Второй раз обледенение, испытывая крепость самолета и нервы экипажа, обрушилось на них над Онежским озером. Сплошная облачность, лишь изредка баловавшая небольшими «окнами», сопровождала их до самого Архангельска. Вера надышалась в «трюме» испарениями бензина и почувствовала себя плохо. Пришлось надевать кислородную маску. Запас кислорода был ограничен, но до посадки было уже недалеко.

Пробив на высоте 1.500 метров плотную облачность, они точно вышли на Холмовское озеро и, сделав пристрелочный круг, пошли на приводнение. В 15 часов 9 минут полет, о котором завтра заговорит весь мир, успешно завершился!

Спортивные комиссары сняли с самолета приборы и зарегистрировали мировой рекорд дальности полета для женщин: 2.371 км 990 м по ломаному маршруту и 2.241 км 501 м — по прямой! Экипаж затратил на это 10 часов 33 минуты, со средней скоростью полета 288 км в час.

Этот рекорд не побит и до сей поры. Никто из представительниц прекрасного пола на одномоторном гидросамолете над сушей на такое расстояние больше не летал.

После торжественной встречи в поселке Лахти (кстати, местный авиагарнизон после войны назовут Катунино — в честь летчика–североморца, уроженца Гомеля, Героя Советского Союза Ильи Катунина) традиционная телеграмма–доклад в Москву — вождю всех народов. Воспользовавшись ситуацией, Вера отбила молнию и в Гомель — родным.

 

Экипаж во время отдыха в Севастополе. Вера Ломако кормит медведя.

Ответ Сталина и руководства страны не заставил ждать: «Гордимся мужеством, выдержкой и высоким мастерством советских женщин–летчиц, вписавших своим блестящим перелетом еще один рекорд в историю Советской авиации».

Ликовала вся страна, на страницах газет — огромные фотографии отважных летчиц. При этом ретушеры по команде сверху тщательно затирали белую марлевую наклейку на брови Веры Ломако: никаких эксцессов в полете не было и быть не могло! Газета «Советская Белоруссия» связалась с Архангельском и провела «прямую линию» с отважной землячкой, а на своих страницах опубликовала письмо ее родственников: «Мы горды своей дочерью и сестрой!» В Гомеле демонстрации, на заводе «Гомсельмаш», где трудилась Вера, торжественный митинг!

6 июля спецпоезд с летчицами–героинями на Ярославском вокзале встречали тысячи москвичей с цветами, рота почетного караула, оркестр... Это был настоящий праздник, настоящее счастье!

Руководство СССР долго решало: чем наградить отважных девчат? Звание Героя Советского Союза тогда не носила еще ни одна женщина, только мужчины. Полет проходил штатно, без происшествий и экстрима, поэтому ограничились орденом Ленина. Словом, пожадничали. А первыми женщинами, примерившими Золотые Звезды, стали совершившие через два месяца на двухмоторном Ант–37 «Родина» (бомбардировщик ДБ–2) дальний перелет из Москвы на Дальний Восток боевые подруги Веры Ломако — Полина Осипенко, Марина Раскова и возглавившая экипаж пробивная, вхожая в высокие кремлевские кабинеты депутат Верховного Совета СССР Валентина Гризодубова.

Вот во время этого перелета экстрима было хоть отбавляй. Отказала радиосвязь, штурман Марина Раскова покинула самолет с парашютом и 10 дней пробиралась через тайгу в одиночку. Вынужденную посадку Гризодубовой пришлось совершить на болото, где самолет и экипаж нашли только через 11 суток... И это еще не все. Во время широкомасштабной поисковой операции в небе, буквально на глазах у девчат, столкнулись два самолета — ТБ–3 и С–47 «Дуглас». Погибли 16 человек! Среди них — Герой Советского Союза главный штурман ВВС комбриг Бряндинский и комдив Сорокин. Чтобы не будоражить советскую и мировую общественность, поступили по–большевистски: авиакатастрофу скрыли, а в Комсомольске–на–Амуре похоронили только Бряндинского и Сорокина. Тела остальных бросили в тайге! Они были повторно найдены и захоронены только в 1968 году...

Кроме ордена Ленина, Веру Ломако ждал еще один приятный сюрприз. 20 июля ей присвоили звание капитана и повысили в должности. А через пять дней она в качестве самого почетного гостя присутствовала на торжественном открытии 1–й сессии Верховного Совета БССР в Минске. Капитана Ломако с восторгом принимали на предприятиях и в воинских частях, она выступала перед студентами и школьниками, учлетами аэроклубов. И кто знает, сколько белорусских парней и девчат потянулись за ней в небо.

Не забыла она и своих родственников и земляков в дорогой сердцу Закружке под Минском, работников местного колхоза «Новый быт». А затем ее ждал торжественный прием в Гомеле!

Жизнь после подвига

Медные трубы славы никак не повлияли на Веру Федоровну. Она с удовольствием вернулась в строй военных летчиков–скоростников, за штурвал своего «ишачка». Ломако отлично справлялась со своими обязанностями, командуя звеном, отрядом, эскадрильей, хотя летчиками в них были мужчины. Ее летный и человеческий авторитет был непререкаем. После 83–й Брянской бригады она продолжила службу в 58–й и 57–й истребительных авиабригадах в Орше и Люберцах.

Вернувшийся из Испании с Золотой Звездой Героя Советского Союза муж Полины Александр Осипенко стал заместителем командующего Московским военным округом, кавалер ордена Ленина Петр Башмаков, муж Ломако, — командиром полка. Впереди, казалось, их ждала большая и счастливая жизнь. Но 11 мая 1939 года в авиакатастрофе на УТИ–4 вместе с Героем Советского Союза комбригом Серовым гибнет Полина Осипенко.

Великая Отечественная война призовет на защиту Родины и женщин–летчиц. Марине Расковой поручат формировать три женских авиаполка. Главной помощницей ей в этом деле, отбирая и обучая летный состав для этих полков, станет майор Ломако. И в выборе девчат Вера Федоровна не ошибется: 33 из них за мужество и отвагу будут удостоены Золотых геройских Звезд!

К сожалению, при перелете с женским полком на фронт 4 января 1943 года разобьется в авиакатастрофе на бомбардировщике Пе–2 Марина Раскова.

В 1942 году не станет и Петра Башмакова. Вера всю войну в действующей армии. Одной из первых освоит скоростной истребитель Як–1, будет командовать эскадрильей, исполнять обязанности штурмана истребительного полка. Но по состоянию здоровья ей пришлось покинуть истребительную авиацию. Став заместителем командира ночного 634–го бомбардировочного полка, она будет громить фашистов на Орловско–Курском направлении и в районе Ельни. С января 1944 года майор Ломако возглавит 425–ю отдельную эскадрилью связи при штабе 4–й воздушной армии, примет активное участие в освобождении Белоруссии и Польши. Закончит войну под Берлином, летая на именном По–2, построенном на средства железнодорожников города Кричева.

На кителе майора Ломако к ордену Ленина добавятся ордена Отечественной войны I степени (за Белоруссию) и II степени (за Польшу и Пруссию), орден Красной Звезды и медаль «За боевые заслуги».

После войны Вера Федоровна жила и работала в Москве, с удовольствием приезжала к родным — в Закружку и Гомель, где прошли ее детство и юность. В июле 1964 года в гостиницу «Беларусь» в связи с 20–летием освобождения Белоруссии съедутся летчицы, участницы освобождения нашей Родины. И будут долго, не стесняясь окруживших их однополчан, плакать, крепко обнявшись, две женщины с орденами на платьях: Гризодубова и Ломако. А затем пойдут на улицу Янки Купалы и посадят на Аллее дружбы каштан в память о погибших Марине и Полине. Каштан, слава богу, здравствует и поныне и скоро обрадует нас изумрудной листвой.

В память о Полине Осипенко в Беларуси названы в разных городах 15 улиц и 4 переулка! Есть улица ее имени и в Минске. В названиях улиц в Бобруйске и Могилеве увековечена Марина Раскова...

А что есть в честь Веры Ломако? В Минске, в Гомеле? Извините меня, но мне кажется, что у нас попросту проспали даже 100–летие со дня ее рождения!

В 2008 году в поселке Катунино под Архангельском наконец–то установлен обелиск в память о героическом рекордном перелете трех замечательных девчат — украинки Полины, белоруски Веры и россиянки Марины...

 

 

Французские военные летчики, воевавшие в полку «Нормандия — Неман», так оценили наших крылатых девчонок: «Если бы можно было собрать цветы всего мира и положить их к вашим ногам, то даже этим мы не смогли бы выразить свое восхищение советскими летчицами!» Лучше и не скажешь!

Автор публикации: Николай КАЧУК

 

Источник: Советская Белоруссия №49 (24432). Суббота, 15 марта 2014 года.