На заре прошлого века, пожалуй, не было более интригующей и завораживающей личности, чем Сергей Исаевич Уточкин. Знаменитый одесский спортсмен с мировым именем и он же — пионер русской авиации, отчаянные полеты которого стали обыкновенным чудом того времени. Интересно? Да. Но, простите, где Одесса, а где Гомель? Где зарождение воздухоплавания и где город над Сожем? И все же, как ни удивительно, есть привязки к местности.

Сколько о нем было написано — сотни газетных очерков и литературных трудов. И как хорошо! Какие перья только не «ломались» (Куприн, Аверченко, Катаев, Гиляровский...), чтобы явить публике любимца всей Одессы, этого веселого огненно–рыжего человека, отважного и по–рыцарски благородного.

Да вот, например, как другой известный одессит — Леонид Утесов — презентовал своего земляка: «Представьте себе человека выше среднего роста, широкоплечего, на крепких ногах. Ярко–рыжие волосы, белесые ресницы, широкий нос и резко выступающий подбородок. Он могуч — этот чудо–человек. Он храбр, он умен. Таких природа создает нечасто. Он лучший велосипедист, конькобежец, боксер, автомобилист, парашютист, летчик (один из первых в России)...»

По хорошо прописанным биографическим линиям Сергей Уточкин, ребенок–сирота из приемной семьи, с 15 лет начал эксперименты со скоростью. Коньки, велосипеды, мотоциклы, автомобили, яхты. Сегодня однозначно стал бы авторитетом автогонок, паркура и прочего экстрима. Так что с небом в его личной истории все вроде логично и закономерно.

Опущу подробности и сразу к делу. 8 марта 1910 года в Одессе состоялся первый в истории полет русского авиатора Михаила Ефимова на аэроплане «Фарман–4», который полгода до того учился летать в Париже. Вот что об этом писали «Одесские новости»: «На ипподроме Бегового Общества состоялся единственный полет всемирного рекордсмена Ефимова на аэроплане. Наши дети и внуки, для которых летание людей по воздуху будет делом обычным, как езда в трамвае, не поймут наших вчерашних восторгов». Через неделю, 15 (28) марта, Уточкин выпросил разрешение, сел в аэроплан и взлетел без всякой подготовки.

С этого момента фактически и документально он стал вторым русским авиатором. Но по жизни — все–таки первым. Очевидным любимцем публики и «главным летчиком» страны. Быть может, еще и потому, что Уточкина летать никто не учил — он осваивал воздушный корабль на чистом вдохновении и бешеном желании летать. А когда полетел, то уже не останавливался. Летал — везде.

За три года он свершил более 150 публичных полетов почти в 70 городах мира. В Минске не раз планировал над «Комаровкой», в Могилеве, Гомеле... Подбираю, с чем бы понятным сравнить эти воздушные шоу? С праздником города, благотворительным концертом российской звезды вроде Земфиры, матчем футбольной команды «Ливерпуль» на гомельском стадионе? Увеличивайте в разы.

Увы, гомельских газет начала XX века в городских архивах нет. С первоисточником впечатлений, выходит, напряженка. Что ж, пойдем другим путем. Если в Гомеле назревает тема «авиация — космос», тут адресат один — известный педагог, исследователь, энтузиаст Владимир Ларионов. Это его воспитанница — выпускница гимназии № 56 Анна Паруль — нынче привезла бронзу с Международной олимпиады по астрономии и астрофизике. Владимир Семенович охотно откликается на просьбу «покопаться» в своих архивах. С его легкой руки получаю доступ к крохотной заметке в газете «Полесская жизнь» за 19 мая 1910 года: «Вчера в Гомель прибыл импресарио авиатора Уточкина. Началась подготовка аэродрома на площади позади трека вольно–пожарного общества (ныне окрестности за стадионом «Центральный». — Прим. автора). Аэроплан должен прибыть в Гомель из Воронежа 19 мая. И 20 мая начнется его сборка двумя механиками...» Состоялся полет или нет, ниточка теряется.

Но мне опять чуток везет. Новые штрихи неожиданно нахожу в местной спортивной летописи. Журналист газеты «Гомельские ведомости» Сергей Вершинин к 100–летию белорусского футбола, который, к слову, начинался именно в Гомеле, выпустил книгу «Мяч над Сожем». Несколько лет работал в архивах Санкт–Петербурга и Москвы. С Уточкиным — «пересекался»:

— Когда собирал материал, то и дело наталкивался на публичные полеты авиатора. Газета «Гомельское слово» № 51 за 1911 год пишет: «Футбольный матч, организованный в воскресенье 31 июля гомельскими любителями–футболистами, прошел очень живо и интересно... Состязание решили провести на поле, над которым летал Уточкин». Речь, к слову, о месте в районе санатория «Ченки» в пригороде Гомеля. А в августе того же года другая городская газета — «Гомельская копейка» — вновь вспоминает об авиаторе: «21 августа на плацу, где летал Уточкин, состоялось футбольное состязание между 1–й гомельской (ПГФК) и командой «Надежда»».

Как понимаю, в то время вполне достаточно было упомянуть, «где летал Уточкин», чтобы всем в Гомеле стало ясно, куда следует бежать.

В музеях Гомеля отыскать видимый след Уточкина пока нереально. А вот найти людей, увлеченных авиацией, — это, к счастью, да. Заведующая отделом Гомельского областного музея военной славы Алла Егорова — из них:

— Почему вам кажется странным сочетание авиация и Гомель? Здесь много знаковых пересечений. Возьмем, например, такой факт. В 1909 году гомельский изобретатель–самоучка, слесарь железнодорожного депо Федор Евстафьев сконструировал модель геликоптера — прообраз современного вертолета. Имел огромный успех, получил патент. Перелеты известных авиаторов — Нестерова, Сикорского, Веллинга и многих других — пролегали над территорией Гомельщины. Служил в Гомеле и Валерий Чкалов. Скажу больше, именно в нашем городе, по сути, зарождалась советская штурмовая авиация. А что касается полетов Уточкина...

Моя собеседница достает два поблекших листа бумаги. Едва читаются. Алла Егорова объясняет: во время работы в архивах лет десять назад эти фрагменты ее зацепили, выписала и теперь хранит — до востребования:

— Судя по газетным публикациям того времени, на протяжении нескольких лет в городах Белоруссии производили публичные полеты известные русские летчики С.И.Уточкин и А.А.Васильев. Владельцы самолетов, заключая контракты с ними, преследовали прежде всего коммерческие цели. Обычно площади для полетов обносили высоким забором, вход за который был платным. Чтобы безбилетный зритель ничего не мог увидеть, авиатору, как правило, запрещалось подниматься высоко. Вот и приходилось ему чаще всего летать на манер летучей мыши, «не выше крыши», как пели в то время куплетисты. А полеты, конечно, сильно впечатляли. Газета «Гомельская копейка», например, писала: приезд Уточкина воодушевлял не только город, но и деревню.

Что было так, а не иначе — о том в воспоминаниях легендарного советского авиаконструктора Павла Сухого, чьи детство и юность прошли в Гомеле. Когда планирующий в поднебесье Уточкин поражал мальчишек и пугал крестьянских баб, он учился в здешней гимназии. И некоторые дни по дороге домой запомнил навсегда: «Я шел с ребятами из гимназии, и вдруг над нашими головами пролетел аэроплан. Это было так неожиданно и удивительно, что дух захватывало. Не птица, а человек летит над нами!»

И ведь не один Сухой оказался под силой впечатлений свыше. Многие авторитеты советской авиации и космонавтики, рассказывая позже о своем детстве и юности, неизменно вспоминали Уточкина, который летал везде. Пока жил. А жил — до 40 лет, всего–то. Но как!

Автор публикации: Виолетта ДРАЛЮК

Фото автора, Сергея Вершинина и Дзержинского архива кинофотодокументов.

Источник: Советская Белоруссия №182