А сейчас сравним официальную версию боевого пути 122 иап, которая во всех современных исследованиях берется из книги маршала М.С. Скрипко "По целям ближним и дальним" (М., 1981) со свидетельством непосредственного участника тех событий пилота 122 иап Сергея Долгушина.

М.С. Скрипко пишет, что в ночь на 22 июня командир 11 сад полковник П.И. Ганичев и его штаб находились на командном пункте, размещенным в бетонированном бомбоубежище на окраине аэродрома Лида, шли командно-штабные учения. (http://militera.lib.ru/).

С. Долгушин возражает: "Никаких бетонных убежищ (в Лиде) не было". (http://sdo.grsu.by/).

М.С. Скрипко: "Около 3 часов ночи по телефону командиру 11-и смешанной авиадивизии позвонил начальник штаба 122-га истребительного авиационного полка, который ближе других находился к государственной границе: "Со стороны границы слышится сильный шум танковых моторов". Была объявлена боевая тревога. Командир полка и все эскадрильи полка стали выруливать для взлета на перехват противника…"(http://militera.lib.ru/memo/russian/skripko/index.html).

С. Долгушин: "Все эта глупость! Никакой связи не было: ни радиосвязи, ничего. А все (вышесказанное М. Скрипко) – липа! В воскресенье 22 июня в 2.30 нас подняли по тревоге. Собрались, схватили тревожные чемоданчики (на случай, если придется полететь), шлем, перчатки, планшет и побежали.

Когда начало виднеться, над аэродромом пронесся двухкилевой самолет Ме-110. Прошел над аэродромам. И вдруг сзади его раздается очередь, очередь просто по стоянкам. Мы никак не поймем: что, учения начались, что ли?! 1-я и 3-я эскадрильи были размещены около палаток вдоль посадок липовой аллеи. А 2-я и 4-я – на другой стороне аэродрома. Кто-то, возможно, командир эскадрильи, позвонил в штаб и в другие эскадрильи. Ответили, что там двух человек ранило. Ну, поняли – война. Но как война? Не разберемся! Связи-то никакой. Весь летный состав таскает пушки и пулеметы, которые по приказу свыше были сняты за несколько часов до войны. А пушку надо вставить в крыло – оно же не широкое! Центроплан прикрыт дюралем, и люк, куда пушку надо совать, тоже дюралевый, и все на шпильках. Все руки поцарапаешь. Перед этим самолеты разрулили. Мы продолжаем заряжать: оружие-то мы в своем звене сняли, а ящики с боеприпасами оставили. А утром принесли пушки и пулеметы, воткнули общими усилиями в крылья пушки, а на мотор – пулеметы. Так мое звено оказалось первым в готовности в полку". (http://sdo.grsu.by/).

М. Скрипко: "Объявивший боевую тревогу другим частям дивизии, полковник П.И. Ганичев на И-16 вылетел на аэродром 122-га истребительного авиаполка". (http://militera.lib.ru/memo/russian/skripko/index.html).

С. Долгушин: "А все это (что говорит Скрипко) – липа. Ганичев сидел в Лиде! Связи с дивизией не было. Для того, чтобы соединиться с дивизией и доложить о состоянии в полку, Петька Огоньков первым чуть свет взлетел и полетел из Нового Двора в Лиду (http://sdo.grsu.by/).

В реальности для Ганичева война началась между 5.00-5.25. Именно в это время 22 июня "проведена бомбежка Лиды тремя группами ДО-17: 3 самолета, 2 самолета и 3 самолета… В 6.36 Лида снова подверглась бомбардировке…" (Сборник боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 35. М., 1953, стр.15).

С. Долгушин: "А у меня-то звено готово! Я тогда исполнял обязанности командира звена и доложил командиру эскадрильи капитану Емельяненко: "Звено готово!" Он вызывал командиров звеньев. Собрались, сидим. И вдруг видим, со стороны Белостока на высоте примерно 3000 м идет звено в нашем направлении. Когда мы их увидели, до них было еще далеко. Мы знали, что в Белостоке один полк переучивается на Миги и решили, что это Миги из Белостока. А когда они подлетели поближе, мы увидели, что это "Ме-109". И вдруг они развернулись и начали бить! На входе в пикирование били из пулеметов, а на выходе – "жабы" (кассетные бомбы) разбрасывали. Что они из себя представляли? Штырь, а наверху шарик. Они помещались в контейнерах и крепились под плоскостями – специально для штурмовки по живой силе и по самолетам. Они из контейнера выбрасывались и, когда втыкались в землю, квакали как жабы, и разбрасывали рваные осколки. Причем не металлические, а из искусственных материалов – эбонита и т.п. Но если в самолет попадет… Прилетели и начали штурмовать стоянки двух эскадрилий, которые находились на южной стороне аэродрома возле запруды на р. Бебжа, но машины (самолеты) мы уже разрулили и рассредоточили. После того, как отштурмовала "тройка", прилетела "восьмерка" "Bf-109Е".

Емяльяненко говорит: "Долгушин, взлетай!" Никакого официального задания мне не давали. Просто: "Взлетай!". Я подбегаю к парням, смотрю: в моем звене горит машина Николая Борового. Остались две – моя и Сергея Макарова. Я говорю: "Серега, взлетай!" А он почему-то или пересосал двигатель или перезалил, он никак у его не запускается. Передо мной взлетел заместитель командира нашего полка капитан Уханев и начал биться над аэродромом. У него подбили мотор – мотор начал коптить. Он зашел на посадку и сел. После посадки он на машине поехал в Лиду. Когда Уханев приземлился, я запустил свой самолет и начал разбег. Но плохо прогретый мотор не тянул, поэтому в конце полосы пришлось развернуться и взлетать в противоположном направлении. Вот тут, без скорости, с еще не убранными шасси мой самолет атаковали "месеры" и начали расстреливать, как на полигоне. На взлете меня поймали: я как мишень был, из-под них взлетая. Они пикировали, а я взлетаю. А еще же надо было 42 оборота сделать (рукой), чтобы "ноги" наверх убрать. Автомата уборки шасси не было: снимаешь со стопора и крутишь. Около земли идешь и левой ручкой держишь: 16-17 секунд времени занимало. Пока я рулил, самолет получил 16 пробоин – пробили борт, обшивку фанерную и бак, но не был сбит. У нас были протектированные баки, и протектор сразу все завулканизировал. И это было незаметно. Меня не стали атаковать, на меня не обращали никакого внимания.

Полк начал подниматься (взлетать) где-то в 6.30-7.00. Первая эскадрилья начала взлетать первой, ведь она находилась рядом с палатками, и каптерки были близко, а нам надо было еще перебежать аэродром. Затем другие эскадрильи начали взлетать. Тут же налеты их (немцев) остановились. Итоги налета "Ме-109" были незначительными.

Средств ПВО не было. На краю аэродрома была одна машина со счетверенными "Максимами", но ее сразу расстреляли. Перед этим у нас была комиссия из Москвы на Ли-2, который стоял на аэродроме. Так немцы Ли-2 в первую очередь и сожгли. Комиссия на автомашине уехала в Минск, а в Минске сели на поезд и уехали в Москву. В составе этой комиссии был инспектор ВВС Михаил Нестерович Якушин". (http://sdo. grsu.by/forum/index.php?topic= 439.0).

"Узнав про нападение Германии на СССР, Якушин приказал командиру полка перебазировать половину самолетов на запасной аэродром в районе Лиды, и тем самым сохранил часть техники. В то время, когда на аэродромах уже горели советские самолеты, командиры частей находились под гипнозом сурового предупреждения – не поддаваться на пограничные провокации со стороны немцев. Проявление личной командирской инициативы было равносильной тому, что добровольно станешь перед военным трибуналом. Тем более весомо выглядит поступок Якушина, который рискнул нарушить этот приказ и вывести часть техники из-под удара, пусть даже ценой собственной жизни" (www.AIRWAR.RU: "Виртуальный авиационной справочник. Якушин Михаил Нестерович (1910-1999).

М. Скрипко: "122-й полк в составе 53 самолетов И-16 и И-153 находился в воздухе: истребители шли на перехват врага. На аэродроме осталось 15 неисправных машин. Они-то и подверглись атакам фашистской авиации.

В воздушных боях, которые развернулись, даже на устаревших самолетах летчики 122-го авиаполка сбили 4 фашистских бомбардировщика До-215 и несколько Ме-109. Это был первый воздушный бой. Бомбардировщикам гитлеровцев не удалось нанести организованный удар по аэродрому. Атакованные советскими истребителями, они беспорядочно сбросили свои бомбы несколько в стороне на второстепенные объекты, и отошли назад. Командир дивизии, объективно оценив положение, убедившись, что местонахождение аэродрома, размещенного рядом с границей, для нас невыгодно, принял решение оттянуть авиачасть в тыл. Во главе 122-га авиаполка он прилетел на аэродром Лида, где находился его командный пункт" (http://militera.lib.ru/memo/russian/skripko/index.html).

С. Долгушин. "Нет. Какие И-153? Идиотство! Идиотство! Ну, ему (Скрипко) написали (помощники маршала), а он подмахнул, не зная ничего. Что Скрипко мог знать (находясь под Смоленском)? Может, что в документах (архивах) пытались найти? Все, что тут показано, не было этого!" Со 122-м полком этого не было! Все эта глупость!". В полку были только И-16, И-153 в полку не было! И, главное, в открытой печати кроме этого "идиотства" никаких данных больше нет. И все современные исследователи ссылаются на эту "липу". До-215 сбивали, с бомбардировщиками только бились над мостами, а над аэродромом нас не бомбили – нас штурмовали. Комдив, как сидел в Лиде, так и остался. И умер там. В Лиде не было командного пункта, не было бетонного ограждения. Просто были ангары и камни с обеих сторон места, где начали строить бетонную полосу. В полку были 72 пилота и 72 исправных И-16. На 22 июня все-все самолеты были в исправном состоянии! Меня постлал командир эскадрильи Емельяненко: "Слетай к границе!" Мы видим, что на границе столб метров на 400 пыли и дыма. Просто сплошной стеной стоит. Я походил (полетал), посмотрел и пошел на границу. А когда ходил и смотрел над границей, наткнулся на немецкий самолет связи "Шторьх" фирмы "Физлер", что в переводе с немецкого означает "Аист" – подкосный высокоплан (крылья выше фюзеляжа), какой обычно использовали как легкий пассажирский самолет для перевозки командования. Этот самолет был очень маневренный и был тяжелой целью для истребителей. Он шел на высоты метров 200. Может, он просто увлекся и не видел меня – не знаю. Он начал разворачиваться, а я уже рядом. И я дал одну очередь. Он задымил, но еще тянул. За границу он улетел (http://sdo.grsu.by/).

В. Бардов пишет, что в статье Р. Ларинцеква и А. Валяева-Зайцева "Потери Люфтваффе 22.06.2001" не значиться в потерях ни один "Шторьх". (http://www. airforce.ru/history/index.htm).

С. Долгушин: "Не знаю. Я не видел. И мне было некогда. Я прошел над Гродно. Наши армии уже были на мостах в Гродно, а над мостами наших самолетов еще не было. Затем я пошел на Скидель. Скидельский аэродром был пустой. Залетел, а там никого нет. Над Гродно прошел. Вернулся на свой аэродром. Командир эскадрильи капитан Емельяненко говорит: "Мы летим в Черлену. Ты, давай, заправляйся и прилетай туда". Когда наш полк взлетел, мы заправили мою машину и пытались без аккумулятора ее запустить, потому что аккумулятор надо было беречь. Был такой стартер на полуторке – хобот такой, он соединялся с моховиком винта и крутился. И таким образом запускали. А можно было запустить и по-другому: эклипс, как на Ли-2, оттянуть от аккумулятора, раскрутить болванку-эклипс, а потом соединить, и эклипс крутит винт. С Нового Двора я улетал почти последним. На аэродроме оставались еще самолеты, но в каком состоянии – не знаю. Связи никакой не было, что творилось – из-за суеты не понять. И когда взлетал, то немецкие танки уже действительно были". (http://sdo.grsu.by/).

Евгений Дрыг, "Зеленый полк": "… передовые части 481-го немецкого пехотного полка достигли в 12.30 полевого аэропорта в 4 км на север от Нового Двора и расстреляли 19 машин, которых застигли уже на старте. Через три четверти часа самые передовые части 481-го пехотного полка находились уже в Новом Дворе" (http://www.soldat.ru/forum/forum. html?page=2&id=12147&referer_query=page%3D2).

Евгений Дрыг. "Донесение вермахта от 30-го июня 1941 года": "В боях на востоке …, под Новым Двором передовое отделение 481-га пехотного полка взяло штурмом полевой аэродром большевистких военно-воздушных сил и уничтожило при этом 19 самолетов, готовых к взлету… и в тяжелой борьбе вытеснило оттуда красноармейцев (http://www. soldat.ru/forum/ ) .

Что же получается? По Долгушину полк взлетел и за день потерял машин 5, а около 60 машин к концу дня в Лиде были еще живые. Кого же подавил и перестрелял передовой отряд 481 пп немцев? Причем 19 самолетов?

Беляев Д.Д. – старший лейтенант штаба 56-й стрелковой дивизии вспоминает: "Утром в штаб зашел летчик звена Черноусова. Он сообщил, что ни один самолет из звена Черноусова не взлетел, все сгорели". (И. Макеева. В июне 1941, Гродно, 1999, стр.27). Возможно, речь идет о звене из 122 иап.

Были ли сожженные наши самолеты гитлеровцами? Летчик 122 иап Михаил Евстафьевич Коробков 1921 г.р., который живет и теперь, вспоминает, что, возможно, в результате бомбежки часть самолетов была выведенная из строя, сгорела, и эти самолеты уже не подлежали восстановлению. А по отношению к тому, сколько всего было уничтожено самолетов, никто толком не знает. (Еженедельная газета "Надежда", № 11 (205) от 15.03.2007).

В первый день войны активно и почти безнаказанно, используя перемещения и суету, действовали диверсанты. Переодетые в советскую военную форму, они давали ложные приказы о направлении движения частей, которые отходили. Окопавшись на перекрестках дорог, на опушках леса или засев в доме придорожного хуторка, они внезапным огнем из пулемета или огнемета наносили большие потери нашим войскам, которые меняли позиции или отходили в восточном направлении. Были нередки случаи, когда с колоколен культовых сооружений строчили пулеметы по отходящим воинам Красной Армии.

М.Е. Коробков вспоминает: "Официантка нашей столовой в течение долгого времени по радио ежедневно сообщала "своим" положение на аэродроме, время и место, чтобы осуществились налеты на нас. Потом ее выявили и ликвидировали (Там же).

С. Долгушин: "На северной стороне Нового Двора была деревенька. Там был магазин. Так вот, когда мы летели, по техсоставу "били" с чердака этого магазина из пулемета". http://www.soldat.ru/forum/forum.html? page=1&id=3600&referer_query=page%3D1).

Скрипко: "Когда к аэродрому, где базировался 16-ый скоростной бомбардировочный авиаполк, приблизились фашистские самолеты, командир эскадрильи капитан А.С. Протасов немедля взлетел на своем бомбардировщике и неожиданно для гитлеровцев врезался в головное звено истребителей Ме-110. Воспользовавшись замешательством, разбив их строй, капитан Протасов пулеметным огнем сбил один "месер". Расстреляв все патроны, героичный экипаж таранил своей машиной второй самолет гитлеровцев и погиб. Защищая товарищей по оружию, заместитель командира 122-го истребительного авиаполка капитан У.М. Уханев один атаковал шестерку Ме-110, которые приближались к аэродрому 16-го скоростного бомбардировочного авиаполка. На истребителе, вооруженным двумя легкими скорострельными пулеметами ШКАС, внезапной атакой он сбил вражеский Ме-110 и расстроил группу германских самолетов, которые сбросили бомбы не прицельно. Пополнив боеприпасы и дозаправившись топливом, капитан Уханев снова вылетел в бой.

Также отважно и умело воевал с гитлеровцами капитан К.Ф.Орлов и другие истребители" (http://militera.lib.ru/).

По С. Долгушину, на самолете Уханева было не два скорострельных пулемета, а четыре. К тому же Уханева в 16 сбап в это время не было и быть не могло. В Новом Дворе самолет Уханева получил повреждение – был подбит мотор. После того, как Уханев с подбитым мотором приземлился на аэродроме Новый Двор, он сел в автомобиль и из Нового Двора уехал в Лиду, в штаб дивизии. (http://sdo.grsu.by/).

Штаб ВВС фронта потерял управление частями. По приказу № 1 (9 ч. 30 мин.) командующий ВВС Западного фронта генерал-майор Копец И.И. передал 9, 10 и 11 авиационные дивизии в оперативное подчинение командующим общевойсковыми соединениями. Главные силы авиации округа фактически оказались вне его распоряжений. Части не имели указаний о порядке выхода из-под удара, а их командиры не знали, что происходит на других аэродромах. Положение ухудшалось диверсионными действиями противника, который нарушил всю проводную связь штаба ВВС фронта. Тем более, при практическом отсутствии средств ПВО, люфтваффе действовало очень эффективно и практически безнаказанно. Политдонесение 11 сад о боях дивизии с 4 до 10-30 часов 22.6.41 г. (телеграфная лента, наклеенная на бланке):

"Из г. Лиды... 22/6. 14/50. Минск. Нач. УПП ЗапОВО дивкомиссару Лестеву

22.6.41 с 4.15 до 5.50 четыре бомбардировщика противника совершили налет на г. Лиду. Разбит поезд Белосток-Ленинград...
5.05 противник сделал налет на аэродром Новый Двор. Сгорело 2 самолета. Количество выбывших самолетов не установлено. 10 самолетов И-16 перебазированы в г. Лиду.
9.50 до... 37 самолетов Ю-88 совершили налет на аэродром Черлена. Самолеты СБ ярко горят. Подробности и потери неизвестны.
127 иап, с 3.30 до 12.00 совершили 8 боевых вылетов в р-не Черлена-Гродно... Сбито два До-215. Потери – один ст. политрук.
6.20-11.00, 2 аэ (ав.эскадр.) 127 иап – 15 самолето-вылетов. 10.45 вели воздушный бой в районе Черлена-Гродно с 27-30 самолетами До-215. Сбитых нет...
05.20 до 10.50, 3 аэ 127 иап – 8 вылетов. До 10.30 воздушный бой с До-215 в р-не Черлены... /потерь/ нет.
06.45 до 10.50, 4-я аэ 127 иап – 11 самолето-вылетов. 10.20 до 10-30 воздушный бой с группой... районе Черлены. Сбит один До-215. Потерь нет. 12-30."

Все это дословно, часть ленты осыпалась с бланка". (http://www.soldat.ru/).

С. Долгушин: "Прилетаю в Черлену, а там оказалось, что немцы аэродром только что разбомбили, еще дым (шел) от воронок. Там самолетов полно было: самолеты 127 иап и наши И-16 стоят, те, что успели сесть до бомбежки. Я смотрю: крест из "Т" – посадка запрещенная. Я прошел над КП (командным пунктам), мне показали: "Иди в Лиду". Прилетел в Лиду. А в Лиде так: ангары, полоса узкая, а дальше камни, огромные валуны. Их потом дробили и использовали для производства бетона. Взлетное поле перерыто. И в связи с тем, что строили бетонную полосу, там осталась узкая полоса, на которую и днем-то сесть в особенности негде было. Я сел. Смотрю: ко мне подходит командир дивизии полковник Ганичев. Я доложил ему (связи то никакой не было), что взлетел последним из Нового Двора. Сообщил, как бился Уханев, и что ему подбили мотор. Что там с техниками – не знаю. На аэродроме в это время было самолетов 4-5: машина Огонькова и еще несколько машин стояли в линию. Смотрю, еще прилетают. И нас собралось самолетов 10. Это было примерно в полдень в 11.30-12.00. В Лиде следов бомбежки не было. Командир дивизии Ганичев сказал: "Разрулите машины!". Мы стояли около ангаров, "в линейку". А разрулить – означает отрулить к камням на другую сторону аэродрома и рассредоточить на 30-50 м друг от друга. У меня подсел аккумулятор: я раскрутил ручкой эклипс, вскочил в кабину. Мотор запустился. И почти с поднятым хвостом я на ту сторону перерулил, развернулся, остановился и выключил мотор. Отошел к камням покурить. И вот, когда наши к камням, туда, где делали бетонную взлетную полосу, подрулили, налетели Ме-110 и, застигнув там наших на рулежке, начали бить по всем, которые рулили на полосе аэродрома. А самолетов на рулежке было еще много" (http://sdo.grsu.by/).

М.С. Скрипко: "Но вскоре и над Лидским аэродромом появилась группа фашистских бомбардировщиков. По приказу комдива звенья наших истребителей атаковали врага. Загорелся один Ю-88. Однако гитлеровцы все же прорвались к аэродрому Лида – на летное поле посыпались вражеские бомбы. Полковник П.И. Ганичев не послушал просьб подчиненных, не укрылся в бомбоубежище, где находился его командный пункт. Даже не захотел лечь на землю, когда начали кругом рваться бомбы. Тяжело раненый в живот осколками, по дороге в госпиталь он скончался. Вскоре получил ранение и подполковник Юзеев, который вступил в командование дивизией " (Н.С.Скрипко. По целям ближним и дальним. М., 1981, стр.67-68).

С. Долгушин: "Ничего этого не было! Над Лидой не было боев – мы не вели боев над Лидой! На аэродроме ангары были, а метров за 500 от ангаров было трехэтажное строение, где находился медпункт и штаб полка. И там вот подвалы были. И никакого командного пункта и бетонного заграждения! Просто, были ангары и камни: начали строить бетонную полосу с обеих сторон. Никаких осколков не было – просто от обстрела пулями. Бомбежки не было! Бомбы никто не сбрасывал. Ме-110 штурмовали из пулеметов, передних. У него же 6 "стволов" спереди – 2 пушки и 4 пулемета. Ими-то он и бил. Ни одной бомбы не было. Пуля Ганичеву попала в живот, и через два часа он умер, а его заместителю – в ногу, только я не знаю, кость перебило или нет. Больше я его не видел, и с нами он не уезжал. Петр Огоньков на рассвете прибыл в Лиду и доложил о положении в 122-м полку, и так и остался в Лиде. Во время этого налета он был убит в кабине своего самолета (http://sdo.grsu.by/).

А вот как про первый день войны вспоминает пилот М.Я. Коробков: "Вечером после отбоя собрались в Гродно, но почему-то не поехали. Пошли в Новый Двор, оттуда пришли около двух часов ночи, и не успели уснуть, как завыла сирена – боевая тревога. Все стали ругаться и возмущаться тем, что даже в воскресенье не дают отдохнуть. Однако собрались и побежали на аэродром, к своим машинам. Около половины четвертого послышался гул моторов. Начали вглядываться и видим – на небольшой высоте двухмоторный самолет. Решили – Пе-2, но когда он появился над нами, мы увидели кресты и опознали Ме-110. Не успели некоторые сказать, что это не зря, как вдруг "Месершмитт" открыл огонь. Сразу же поднялось дежурное звено и направилось в указанный район. Примерно без десяти минут четыре из-за гари появились девять Ме-109 и девять Ме-110, и началась штурмовка. Что тут было! Кто лезет в щель, кто – в самолет и пытается взлетать, но сразу же подает убитый… Появились убитые и раненые, горят машины, а на аэродроме нет ни одного зенитного пулемета. Кошмар! Закончилась атака, вылетел один наш истребитель, но немцы бой не приняли, ждали, когда можно будет ударить по стоянкам наших самолетов – это точнее. Мы решили действовать самостоятельно, ведь связь была прервана. Вылетаем с Николаем Алхимовым. Ведущим шел я. На пути к Гродно ловим "110-го", но тот, пользуясь преимуществом в скорости, уходит. Над Гродно ввязываемся в бой и в групповом бою сбиваем два Ме-109. Первая победа! Но фашисты подбили капитана Уханева. Не успели сесть, как снова налет, снова жертвы. Снова вылет, снова в бой. … Третья штурмовка. … Мою машину доконали, и лететь более невозможно. В это время получили приказ – перебазироваться в Лиду. Пришлось лететь на учебно-тренировочным УТИ-4. Не успели сесть в Лиде, снова штурмовка… 24 июня мы остались без машин… Узнаем, что генерал Копец застрелился. А иначе его бы судили, ведь по его вине нас разбили еще на земле." (Еженедельная газета "Надежда", № 13 (207) 27.03.2007).

Лункевич Антон Михайлович, 1906 г.р, житель д. Винковцы, работал водителям на автомобиле АМО-3 на ремонте Лидского аэродрома, вспоминает: "22 июня в 2.00 поехал на работу на аэродром в первую смену. Утром фашисты сбросили несколько бомб на город, потом (начался) обстрел самолетов на аэродроме… Раненых погрузили в мою автомашину, и я повез их в госпиталь. Когда вернулся, началась бомбежка, бомбы начали падать на автопарк…" (ЛГММ "Лункевич А.М.").

А где же наши зенитки, средства ПВО? Почему в небе над Лидой летают немецкие самолеты?

Вспоминает старший сержант Смирнов Борис Николаевич - боец 229-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона: "Перед войной в Лиде стоял 229-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, на вооружении которого были 76-мм пушки. Имелись счетверенные зенитные пулеметные установки на автомашинах.

Были получены автоматы, но в ограниченном количестве. Рассматривались они как секретное оружие, и до их освоения были допущены лишь несколько человек. Упорно не разрешалось нам иметь запас зенитных снарядов по нормам военного времени. В составе дивизиона было 3 батареи. Первая батарея 229 озад под командованием Мищенко стояла в конце улицы Калинина - близко от Лидского аэродрома. ("ЛГММ" Смирнов Б.Н. ").

Обратимся к показаниям И.С. Стрельбицкого - бывшего командира 8-й отдельной противотанковой бригады. "На рассвете 22 июня 1941 года был разбужен ревом моторов. Выскочил на балкон, увидел самолеты со свастикой. Фашисты бомбили аэродром и железнодорожный вокзал. Позвонил командиру зенитного дивизиона. Тот ответил, что сам не понимает, что происходит, потому что только что вскрыл пакет, в котором говорится: "На провокацию не поддаваться. Огонь по самолетам не открывать! ". Над аэродромом и вокзалом клубится густой дым. Горели самолеты, бомбы продолжали рваться, а зенитки молчали. Отдаю команду: "Огонь!" Зенитчики дружно ударили по фашистам. Загорелись 4 самолета. Три летчики выбросились с парашютом. На допросе они показали, что им известно о приказе нашего командования не поддаваться на провокации, поэтому они спокойно бомбили с малых высот аэродром и поезда. "(ЛГММ" Стрельбицкий И.С. ").

По свидетельству И.С. Стрельбицкого на рассвете 22 июня немецкие самолеты бомбили объекты Лидского аэродрома. Согласно вышеуказанного политдонесения 11 зад, отправленного в Минск в 14:50 22 июня, "с 4:15 до 5:50 четыре бомбардировщика противника совершили налет на город Лиду. Перебазированы в Лиду 10 самолетов " (с Нового Двора). Сведений, что бомбили аэродром, в политдонесении нет. В штабе дивизии были 4 самолета (http://www.soldat.ru/forum/forum.html? Page = 1 & id = 3600 & referer_query = page% 3D1). По планам немецкого командования, против каждого советского аэродрома были направлены 3 бомбардировщика с экипажами, имеющими опыт ночных полетов (http (wwww.ipclub.ru / arsenal / officerroom / hasanov / zaharo.htm).

Вспоминает секретарь партбюро артполка 37-й Краснознаменной стрелковой дивизии Осипов К.П., прибывший накануне войны в Лиду из Витебска: "... около 4-х часов услышал сильные разрывы авиабомб, сброшенных на город и его окрестности. Что произошло? Кто бомбит? С таким вопросом я побежал к коменданту ст. Лида. Тот сидел у телефона и тщетно пытался у кого-то уточнить положение. Но связи с другими городами нет. Она прервана " (ЛГММ" Осипов К.П. ").

Дикевич М.М. вспоминает: "22 июня в 4:15 над станцией Неман появился немецкий самолет-разведчик. Вслед за ним на небольшой высоте пролетели 9 бомбардировщиков. Через некоторое время Лида горела: поднялся высокий столб дыма, который двигался в сторону Сельца ".

"В воскресенье, 22 июня сильно бомбили город. Самолет летал очень низко и расстреливал людей, которые бегали ", - вспоминает Козловская Бронислава Григорьевна (ЛГММ" Козловская Б.Р. ").

Как вытекает из "сборника боевых документов Великой Отечественной войны. Выпуск 35 "(М., 1953, стр.. 19):" 22 июня 1941 года. Между 5:00 и 5:25 проведена бомбардировка Лиды тремя группами До-17 ... В 6:36 Лида вновь подверглась бомбардировке " (стр. 15). "13 часов. Продолжается бомбардировка Гродно, Лиды, Кобрина, Белостока ... " (стар.17). "Военно-воздушные силы противника в период 4 часа-6 часов 30 минут группами бомбили Гродно, Лиду, Белосток".

Б.Н. Смирнов вспоминает, что зенитчиками 229 озад утром были сбиты 4 самолета противника, а "... до вечера в землю врезался еще один стервятник. Надо сказать, что мы как-то несерьезно, что ли, приняли этот налет, чем-то вроде развлечения в однообразной армейской жизни ". (ЛГММ. Фонд 24.3.)

По свидетельству С. Долгушина, из средств ПВО в Лиде стояла одна 76 мм пушка. Но что она могла сделать на малой высоте? Зенитные части открывали огонь по вражеским самолетам, но снаряды разрывались, не долетая до цели.

Глеб Бараев «В военном воздухе суровом» пишет: «Ганичев в должности комдива в любом случае находился последние дни, потому что не позднее 20 июня комдивом 11 сад был назначен дважды Герой Советского Союза Г.П. Кравченко, которому не дали даже сыграть собственную свадьбу, назначенную на воскресенье 22 июня, приказав срочно отбыть в Беларусь ". Официально, Григорий Пантелеевич Кравченко был командиром 11-й сад с 22:06 по 20.12.1941 (http://www.soldat.ru/forum/forum.html?page=1&id = 6622).

В. Емельяненко «В военном воздухе суровом» (Москва, 1985, с. 94) пишет, что Григорий Пантелеевич Кравченко с ноября 1940 г. учился на курсах усовершенствования высшего начальствующего состава при Академии Генерального штаба. В июне 1941 г. в Кремле в беседе со Сталиным дал согласие на командование дивизией. Из Кремля Кравченко вернулся к себе на дачу, в Серебряный бор. "За большим столом сидели его родители, четыре брата (два Ивана и два Федора) и сестра Ольга.

- Свадьбу придется отложить, - сказал он. - А это письмо передайте ей завтра, - и положил на стол запечатанный конверт. На нем было крупно написано: "Большой театр" и имя известной балерины. Попрощался, взял походный чемодан и уехал на аэродром. - До скорой встречи! "(Http://www.soldat.ru/forum/forum.html? Page = 1 & id = 6622).

По другим сведениям "Кравченко приступил к исполнению обязанностей с 27 июня, став командиром остатков 11 сад, в которую вошли первые Ил-2, работавшие под Бобруйском, находился на этом посту до 26.12.41, а назначен был раньше, возможно, даже до 22.06, может 19-20.06.41 "http://aviaforum.ru/viewtopic.php?t=13534&postdays=0&postorder = asc & start = 300

Кравченко Григорий Пантелеевич. Летчик-истребитель, дважды Герой Советского Союза (оба 1939), генерал-лейтенант авиации (1940). Воевал в Китае, где сбил 6 японских самолетов. На Халхин-Голе сбил еще двенадцать. Участник советско-финляндской войны. Во время Великой Отечественной войны командовал 11 сад, ударной авиагруппой Ставки ВГК, 215 сад. Погиб в бою. Всего сбил 22 самолета противника. Похоронен в Кремлевской стене. Навечно зачислен в списки воинской части.

По словам Н.С. Скрипко, Ганичев намеренно отказался уходить с поля аэродрома, чтобы геройски принять смерть (http://militera.lib.ru/memo/russian/skripko/index.html). Но решение о снятии Ганичева с поста вовсе не означает быстрого ареста, мало ли куда могут переместить?